BLANCPAIN

BLANCPAIN

BLANCPAIN

Обычно, если речь заходит о марке Blancpain, то сразу вспоминаются две вещи: знаменитый слоган компании «Никогда не было и не будет кварцевых часов Blancpain» и тот факт, что мануфактура носит гордое звание старейшей в Швейцарии, ведя отсчет основания с 1735 года. У некоторых, правда, возникает ощущение, будто между древней и современной историей марки зияет огромный провал лет эдак в сто. Но это не так. Именно в середине XX века Blancpain представила одну из самых легендарных и «крутых» моделей часов не только в своей, но и в общей часовой истории.

XX ВЕК НАЧИНАЕТСЯ

Мануфактура Blancpain появилась вовсе не в Ле-Брассусе, где сейчас находится головной офис компании, а в долине Виллере в кантоне Юра-Бернуаз, между прочим, alma mater таких марок, как Breitling, Longines, TAG Heuer и Chopard. Скромную мастерскую основал местный кузнец Жан-Жак Бланпа.

Его дело продолжил сын Исаак — по совместительству школьный учитель. В те времена часовое дело в Виллере воспринималось как дополнительный источник доходов. Мастерская скромно просуществовала около ста лет и благополучно бы канула в Лету, если бы не праправнук основателя Жюль-Эмиль Бланпа. Он руководил компанией в течение очень долгого времени, так как был долгожителем (умер 9 апреля 1928 года в возрасте 96 лет). Пожалуй, именно Жюль-Эмиль (кстати, при нем марка одно время называлась Emile Blancpain et Fils) был самым талантливым часовым мастером за всю историю семьи Бланпа.

Если его предки управляли мастерской в расчете заработать на «белый хлеб», то Жюль-Эмиль стал первым представителем семьи, который прославил имя Blancpain. Начал он с того, что в 1863 году построил для мануфактуры новое здание на противоположном берегу реки Сюз, оборудованное самой новейшей техникой, работающей от электричества.

После этого Жюль-Эмиль сам вплотную занялся доработкой и улучшением часовых механизмов. Это он разработал интереснейшие вариации цилиндрического и анкерного спуска. В конце XIX века Жюль-Эмиль создал принципиально новый ультратонкий механизм прямоугольной формы, который поместил в плоский корпус, крепящийся к запястью.

По сути это был прототип первых наручных часов. В 1926 году незадолго до своей смерти Жюль-Эмиль представил публике свое главное творение: наручные часы Harwood, оснащенные механизмом с автоподзаводом, которые сегодня считаются первой серийной моделью подобного типа, произведенной в мире.

После смерти Жюля-Эмиля его сын Фредерик-Эмиль продолжил изыскания отца и выпустил еще одни революционные часы Rolls. Они заводились... от движений механизма, который свободно болтался внутри прямоугольного корпуса. Этот смелый и интересный эксперимент до сих пор никто так и не решился повторить. Стоит добавить, что те редкие Harwood и Rolls, которые еще можно увидеть на аукционах или в антикварных магазинах, считаются высочайшей коллекционной ценностью.

ПЯТЬДЕСЯТ МОРСКИХ САЖЕНЕЙ

В 1932 году, всего на четыре года пережив своего отца, Фредерик-Эмиль скоропостижно скончался, не оставив наследников. Таким образом, династия часовых мастеров Бланпа прервалась. Компания перешла к деловому партнеру Фредерика-Эмиля некоей мадам Фихтер, также владевшей фабрикой по производству оборудования Tornek-Rayville.

Blancpain была переименована в Blancpain-Rayvile и занялась в основном инженерными разработками в области корпусов и металлов, практически свернув часовое производство. Но после войны наступили новые времена: в часовое искусство начали активно проникать передовые технологии, тут-то и пригодился опыт Blancpain.

В 1952 году два французских морских офицера — капитан Боб (Роберт) Малубье и лейтенант Клод Риффо — получили задание от министерства обороны Франции создать элитное подразделение подводников, получившее название Les Nageurs de Combat, то есть «Военные ныряльщики».

В него были отобраны самые лучшие пловцы армии Четвертой республики. Не хватало только одного — специализированного снаряжения, способного работать на большой глубине. Заказ на подобное оборудование получили ведущие французские производители.

В частности, для производства глубоководных наручных часов офицеры обратились к представителям компании Blancpain- Rayville. То есть вначале, конечно, заказ попытались отдать французской фабрике Lip из Безансона, в то время фактически государственному часовому монополисту, однако ее мастера сочли задачу слишком сложной и посоветовали обратиться в Blancpain.

Инженеры Blancpain приняли вызов и создали принципиально новый корпус с дополнительной камерой, в которую закачивалась смесь из воздуха и гелия 

Таким образом, механизм, заключенный в корпус Blancpain, мог точно работать на глубине 50 морских саженей — то есть 91 метр.

Именно такой предел глубины был установлен в 50-е годы для безопасного погружения обычного человека. Конечно, впоследствии этот порог был увеличен, и стали появляться модели, которые могут работать и на большей глубине, однако Fifty Fathoms («50 морских саженей») стали первыми часами, которые опустились на максимальную для человека отметку.

Риффо и Малубье были настолько восхищены полученными часами, что в 1953 году министерство обороны сделало официальный заказ на Fifty Fathoms, которые стали частью официальной экипировки подводных частей флота.

Сама Blancpain была в то время довольно маленькой фабрикой и не могла справиться с подобным заказом. Поэтому на Blancpain-Rayville производились только корпуса (главное ноу-хау модели), а механизмы Lip R23 для Fifty Fathoms поставляла фабрика Lip. В 1954 году Fifty Fathoms поступили в свободную продажу на территории Франции, и на циферблате часов стояли два логотипа: Blancpain и Lip.

Это сотрудничество стало счастливым билетом и шансом на выживание для Blancpain. В то время Lip была крупнейшей часовой фабрикой во Франции и одной из самых известных в Европе. Репутация Lip немало способствовала популярности Fifty Fathoms среди французских покупателей, а вместе с ней принесла славу и Blancpain — истинному автору «50 саженей».

Впоследствии Blancpain разорвала контракт с Lip и стала устанавливать в свои часы механизмы, изготавливаемые фарбрикой Anton Schild из швейцарского Гренхена. В моделях устанавливались два типа калибров — AS 1700 и AS 1712. Последний был оснащен календарем, что для подводных часов в XX веке было очень престижно.

В дайверских часах того времени индексы и стрелки как правило покрывались люминесцентным составом с радиоактивным излучением. В первых моделях Fifty Fathoms действительно в больших количествах использовался тритий, однако инженеры Blancpain-Rayville быстро нашли ему безопасную замену, и на циферблате часов появилась жизненно важная маркировка «Не радиоактивны!».

 Интерес к Fifty Fathoms в 50-е был настолько высок, что часами заинтересовались представители военно-морских флотов других стран. В качестве экипировки подводников Fifty Fathoms приобрели министерства обороны Чехии, Германии, Польши, нескольких Скандинавских стран и даже США для своего элитного подразделения Frogman.

«Американские» Blancpain Fifty Fathoms сегодня считаются самой дорогой и редкой моделью. За 30 лет их было выпущено всего несколько десятков, каждый экземпляр пронумерован. Кроме того, для американского флота поставлялись наименьшие в диаметре Fifty Fathoms, которые стали самой миниатюрной из дайверских моделей того времени.

Помимо диаметра отличить американскую вариацию Fifty Fathoms от европейской очень просто: для заокеанского флота часы выпускались под брендом Tornek-Rayville или на циферблате было написано просто — US Navy.

Заинтересовались Fifty Fathoms и научные организации.

В 1955-м Blancpain стал партнером Исследовательской группы морских глубин (Groupe d'Etudes et de Recherches Sous-Marines, сокращенно GERS), и именно этими часами GERS была экипирована экспедиция Жака-Ива Кусто во время съе¬мок фильма «Мир безмолвия», который получил в 1956 году Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля.

Автор: : Секунда